Игорь Платонов - Туманный ампир. Стихи и поэмы

Я не знаю, откуда приходят счастливые сны,
Но я помню, что в каждом из нас дышит воля Небес;
А душа – как тайник, потому что квартиры тесны,
Мы поём только в праздник, но верим, что это наш крест…

Мне продвинутый геймер сказал, что игра – это жизнь,
Нужно просто поверить в удачу и стать как вода…
Мы уже потеряли часть сил в виртуальной глуши,
Но никто не услышал, о чём говорят холода…

Мы растём наугад и в мечтах обретаем полёт,
И я понял: инерция лучше, чем дурь и запой;
А тоска – это взрыв изнутри и движенье вперёд —
В ту реальность, где память не стёрта и воздух живой.

Нынче славится мир не романсами, —
Идиотами странных манер:
Как увидят одежды славянские,
Сразу в крик: «Провокация! Смерш!»

Наши пращуры долго смеялись бы
От такой диагностики с помпой;
Для манкỳртов же это – как алиби,
О корнях они так и не помнят.

Русофобия – как эпидемия,
Умножает идейных дебилов;
Говорят, есть у них академия
С тайной кафедрой для зомбофилов.

Все народы гордятся одеждами
Не цивильными – национальными;
Им в ответ улыбаются вежливо,
Ну понятно, – они ж не брутальные.

Только стоит одеться русскому
В родовую рубаху белую, —
Тут же лезут манкỳрты за брустверы
И о «смершах» орут, оголтелые.

Их кругом обложили «язычники»,
Пробудив жандармерию в «Кащенко»;
И кликуши играют в опричников,
Чтобы жертвой не стать околпаченной.

И манкурта колбасят видения,
Голливуд отдыхает, – реально всё:
Начинается жертв приношение,
И язычник балдеет и скалится:

«А теперь – твой черёд, языкастенький,
Мы не больно тебя ухайдокаем, —
По законам фатального кастинга…»
И манкурт холодеет и охает…

И в угарном поту просыпается,
Чуть живой, и со съехавшей крышею;
Это ломкой мозгов называется.
Ну а лечится ли? Мы не слышали.

Во, как нынче пугаются светлого!
Выпрямляет извилины фобия;
И душа затрещала, вся ветхая,
Ушатала её какофония…

Господа, одевайтесь в цивильное,
Чтоб на вас не косились с опаскою;
Но когда затрезвонят дебильные —
Оживляйте натуру славянскую!

Нам дано говорить,
Чем бы нас ни пугали,
Мы способны любить,
Как бы нас ни ломали.

Мы смеёмся навзрыд,
Как бы нас ни гасили,
Мы имеем свой вид,
Чем бы нас ни травили.

Даже если нет струн,
Мы сыграем на нервах,
В нас поёт Гамаюн
И теряется мера.

В наших венах – мощь звёзд
И в глазах – пламя рати;
Мы пьяны от берёз
И крепки от объятий.

Если вздыбится грусть,
Мы поим воздух речью;
Это вольная Русь
Прёт Вселенной навстречу.

Мы умеем греть высь,
Озаряясь молитвой,
Мы – как тайна травы
И в весельях, и в битвах.

Мы опять оживём,
Без причин улыбаясь,
Потому что в облом
Нам тоска неживая.

Потому что светить
Нам дано безвозмездно,
И когда нет пути,
Мы летим через бездну.

Потому что в сердцах —
Красота родовая;
В ней – ни пут, ни конца,
Только воля без края.

Открываюсь и грани смещаю,
Из себя выпуская бездну;
Мне уже не сгорать ночами,
И не делать надрыв полезным.

И гроза в голове громыхнула,
А в миру – оживление вьюги;
Совмещенье стихий замкнуло
Установки цепной Кали-Юги…

Наше время, похоже, сбилось,
И вращается, словно в танке;
На вокзале таджик с мобилой
Не меняет своей стоянки.

Алкаши – как и прежде, в доле,
Возле «Диксики» смотрят глюки;
И опухших дорóг мозоли
Рассекаются в тяжком стуке.

Та же гарь, что колбасит поджилки
Те же гаеры, жулики, лохи,
Те же символы – «факи» да «оки»,
Те же пробки, объезды, развилки…
Даже если курить опилки —
Не изменится облик эпохи.

Ветер бьёт по чугунным оградам,
Диссонируя, как по струнам;
И гудит в голове прохлада,
Словно тут загуляли гунны…

Повернулся на девяносто —
Панорама сверкнула зеркально
И в груди содрогнулась просто
Оттого что душа реальна.

И запела она как прежде,
Обнажив небеса до дрожи —
Несгораемые одежды,
Потому что она без кожи.

И опять воссияли чакры,
Урезонив мою натуру;
Я без дыма и без нунчаков
Сам себе и патрон, и гỳру.

Анахата моя – как хата
Для нетленного авангарда;
И теперь я богат без блата,
Позитив извлекаю из кармы.

И хожу в золотых надеждах,
Забивая на сплин с дефолтом;
Я летаю по снам и между, —
Это если без тела долго.

Отрываюсь и грани сметаю,
Сокровенное делая вольным;
И кругом – красота родовая,
А любить и светиться не больно.

Грохот негаданной бури
Вздыбил пучину невзгод;
Выжгла хандру из лазури
Мощь светоносных пород.

Сердце умыла прохлада,
В венах гудят небеса;
Вышла из мук тайна лада,
Приотворив чудеса…

Взлёт озаренья ускорен,
Песня жива от корней;
И прорастает сквозь горечь
Род грозовых звонарей.

Что ещё я могу предпринять
В этой битве за чувство лазури?
Ход времён никому не понять,
Даже если все узы в ажуре.

В панорамно-пиарный сюжет
Пробивается леди желаний,
Свято веря в счастливый билет
И мечты согревая в тумане…

Но сомненья растают, как дым,
Стоит дар отличить от приманки;
Даже если ты всюду – один,
Есть резон дотянуть до стоянки…

Снова опиум ветреных дум
Напоил чуткий воздух округи;
Для кого-то и музыка – шум.
Но когда были поняты звуки?

У звезды высоты не отнять,
Даже если она вдруг погаснет;
Что ещё я могу отыскать
В этом дивном и диком ненастье?

И когда я устану поить
Маету грозовым песнопеньем,
Мне свобода прикажет любить
Эту Землю, как чудо творенья.

Даже если
голод сильнее пуль,
Даже если
не тает зима на висках,
Даже если
бурей распахан путь, —
Всё останется на местах.

Когда душа болеть устанет
И распахнётся как зима,
Споёт ей Высь ветров устами
О том, как мир сошёл с ума…

Но этой горечи не внемля,
Она построит новый мир,
Где человек полюбит Землю,
Перетерпев чуму и пир.

И дух любви подарит силу
Тому, кто сбросит иго драм,
Чтобы сознанье не затмила
Войны проклятая игра.

По разбитым сердцам
Обожжённой балладой стекаю,
Дикой горечью кровь оживляя,
В тон вселенским ладам;
И дыханье беспечного мая
Льёт на сердце бальзам,
Жить и петь призывая…

Дело не терпит сомнений,
В чувствах – суть вдоха;
Вновь на костях поколений
Пляшет эпоха!

Вьюга ли, жар – ей до фени,
Скачет, как сука;
Хочешь на вшивость проверить?
Сунь в пасть ей руку…

Нет, не пройдёт этот фокус,
Форма жадна до извилин;
Зря ли я в сердце грел око?
Зря ли мне душу отбили?!

Знаем, как вера даётся,
Вилами нас не осадишь;
Свет не утопишь в колодце, —
Звёзды в рассаде.

Жгу тебя, нервная стужа,
Всей сердцевиной,
Чтоб серебром плыли лужи
В логово сплина!

Чтобы в глазах действом силы
Были два неба
И холода не скосили
Вольного хлеба.

Ну а когда чувство солнца
Мир переполнит, —
Вновь над Землёй вознесётся
Гимн колокольный.

Что ни клик – то изба без углов,
Что ни поза – обкуренный мозг;
То тирада про племя совков,
То о ценностях Запада пост.

Всё базарят про «этот народ»,
Забивая на «эту страну»;
Только вряд ли на виллах господ
Доверяют прислуге казну.

Но кликуши на то и даны,
Чтоб в умах создавать беспредел;
Им лады красоты не нужны,
Потому что их вирус проел.

Этот вирус – трэш разума, сбой, —
Разрушать то, что в мозг не принять,
Рассуждать о судьбе под звездой,
Голосить и опять всё ломать.

На подмогу ж приходит герой —
Заводила и весь при делах;